По расчетам МЭА, мировая мощность ВИЭ в 2022 году достигла 340 ГВт. Это в полтора раза больше, чем все мощности электростанций России, и в два раза больше, чем все пиковые мощности, загруженные в самый холодный период года в РФ.
Развитие низкоуглеродных рынков
Как показывают исследования, в тренде сейчас развитие низкоуглеродных рынков. К примеру, в Китае запланировано увеличение к 2025 году доли ВИЭ на 33%. При этом потребности страны в нефти и газе (нефть газ) должны выйти на пик к 2030 году, после чего потребление начнет снижаться до нынешних уровней: по нефти — в 2045 году, по газу — в 2050 году. То есть в долгосрочном плане Китай — это не очень перспективный рынок.
В Соединенных Штатах недавно принят акт — Inflation Reduction Act, согласно которому выделяется $365 млрд на снижение выбросов парниковых газов (ПГ). В США есть такие регионы, являющиеся лидерами по снижению ПГ. Например, штат Калифорния, экономика которого по масштабу не на много меньше российской, ставит себе задачу достичь углеродной нейтральности к 2045 году. Для этого там планируют увеличить число автомобилей с нулевыми выбросами в 30 раз; отказаться от использования бойлеров, работающих на газовом и жидком топливе, и перейти на тепловые насосы; увеличить потребление водорода в 60 раз; увеличить установленную мощность солнечных и электрогенераторов в 4 раза; обеспечить снижение потребления нефтепродуктов на 91% и газа на 91%. При этом в Калифорнии планируют активно внедрять технологии захвата и захоронения углерода.
Похожие намерения у другого американского штата — Нью-Йорк. Согласно принятым здесь законам о «климатическом лидерстве» и защите населения (Climate Leadership and Community Protection Act, CLCPA) и другим актам о поддержке экологически чистой электроэнергетики, к 2030 году Нью-Йорк планирует довести долю ВИЭ в энергобалансе до 70%, а к 2040 году — достичь нулевого уровня вредных выбросов в энергетическом секторе. Климатическая программа штата при условии сохранения требуемого уровня надежности требует беспрецедентных объемов инвестиций в строительство новых генерирующих мощностей. К 2030 году должны быть введены в эксплуатацию 20 ГВт мощностей генерации на базе ВИЭ. К 2040 году для реализации требований CLCPA по снижению вредных выбросов потребуется от 111 до 124 ГВт суммарной установленной мощности ВИЭ.
Планируется также проводить масштабную электрификацию (внедрение в штате электротранспорта и систем электроотопления, прежде всего, в бытовом секторе). Для обеспечения надежного энергоснабжения штат сделает ставку на развитие технологий производства электроэнергии на базе водорода или биометана.
По мнению лауреата Нобелевской премии мира в составе группы ООН по изменению климата, директора Центра энергоэффективности — XXI век Игоря Башмакова, сегодня на мировых рынках растет спрос на низкоуглеродные продукты и сырье с низким углеродным следом. Самыми масштабными рынками к середине века станут низкоуглеродные автомобили и низкоуглеродные здания. По прогнозам, их объем к 2050 году достигнет $24 триллионов. «То есть структура мировых рынков существенно меняется, и уже сейчас важно найти на них свою нишу, — считает Игорь Башмаков. — Ближайшие два десятилетия станут в этом плане очень интересными. Во-первых, с точки зрения накопления и умножения знаний и обретения опыта по обращению с низкоуглеродными технологиями, а с другой стороны — это два десятилетия, когда низкоуглеродные технологии практически все, которые сегодня начинают тиражироваться, станут более экономически привлекательными, чем традиционные технологии. И те, кто в этой гонке опоздает, будут использовать к концу 2030-х годов гораздо более дорогие технологии, чем их конкуренты».
Это понимают в ВР, которая инвестировала $6 млн в электрический бизнес компании Freebee, базирующейся в Майами. Инвестиции от ВР помогут увеличить потенциал развития технологий, связанных с электромобилями, масштабировать бизнес по всей территории США. Кроме того, компания объявила о планах по инвестированию €1 млрд до 2032 года в строительство электрозарядных станций в Великобритании.
Ключевые технологии, необходимые для перехода к чистому нулю, станут доступны уже в ближайшие 10 лет. Об этом говорится в отчете «Частное финансирование и его роль в поддержке перехода к нулевой чистой прибыли», составленном консультантами по энергетике и окружающей среде Baringa Partners по заказу Guernsey Finance.
Инвесторы все активнее задействуют капитал для быстрого расширения возобновляемых источников энергии, вкладывают средства в чистые и климатические технологии, водород, батареи и хранение. В документе говорится, что основные возможности, выявленные для развитых рынков в 2020-х годах, включают расширение использования возобновляемых источников энергии, увеличение ядерной мощности, улавливание и хранение водорода и углерода. Также есть шанс электрифицировать легковые автомобили и способствовать их внедрению среди потребителей. Развитые рынки могли бы также инвестировать в передающие и распределительные сети и их укрепление, а также поощрять меры по электрификации и повышению энергоэффективности.
Вкратце
По сообщениям Reuters, в настоящее время некоторые климатоориентированные инвесторы обеспокоены заявлением британской BP о сокращении ее климатических целей и планах добывать больше нефти и газа в течение более длительного времени. В мае 2022 года компания заручилась поддержкой акционеров в отношении стратегии, предусматривающей сокращение добычи углеводородов на 40% к 2030 году по сравнению с уровнем 2019 года. Однако затем BP заявила, что теперь предусматривает такое сокращение только на 25%. Согласно данным Refinitiv Eikon, половина из 10 крупнейших институциональных инвесторов компании являются членами группы Climate Action 100+, которая не изменила долгосрочную цель — сократить выбросы до нуля к 2050 году — и по‑прежнему обязуется использовать 50% бюджета на низкоуглеродные проекты к 2030 году.
Обязательства нефтегазовых компаний по декарбонизации
Регуляторы, инвесторы и потребители оказывают все большее давление на нефтегазовые компании, требуя снижения углеродного следа их продукции.
Согласно отчету «Декарбонизация нефтегазовой отрасли: международный опыт и приоритеты России», объем выбросов нефтегазовой промышленности, относящихся к сферам охвата 1 и 2 (прямые выбросы ПГ от операционной деятельности компаний и косвенные эмиссии, связанные с энергообеспечением компаний), меньше, чем многие предполагают (12% от общего объема мировых антропогенных выбросов ПГ), они сопоставимы с выбросами сельскохозяйственной промышленности (13%) и превышают выбросы других обрабатывающих отраслей. При этом на сферу охвата 3 (эмиссии ПГ, связанные с использованием продукции нефтегазовых компаний) приходится наибольший объем выбросов ПГ всего нефтегазового сектора (еще около 33% глобальных выбросов ПГ), а для вертикально интегрированных нефтяных компаний объем выбросов сферы охвата 3 вообще в среднем в 7 раз превышает выбросы в сферах охвата 1 и 2. И именно эти выбросы вызывают наибольшую обеспокоенность и давление на нефтегазовые компании в условиях глобальной парадигмы декарбонизации.
Еще одна специфическая особенность нефтегазового сектора — высокая (до 45%) доля выбросов метана в его совокупных выбросах ПГ.
Принимаемые в различных странах регуляторные и стимулирующие меры в области декарбонизации экономики вынуждают нефтегазовые компании меняться, делая активные шаги в области низкоуглеродного развития. В период 2019–2021 годов ведущие международные нефтегазовые компании мира стали брать на себя обязательства по сокращению выбросов, в том числе нулевые целевые показатели для сфер охвата 1, 2 и даже сферы охвата 3.
Несмотря на анонсирование амбициозных долгосрочных целей, многие компании подробно не раскрыли, как именно они планируют их достичь. Поэтому существует заметный скептицизм в отношении реалистичности выполнения этих обязательств. И, в целом, пока обязательств, анонсированных нефтегазовыми компаниями, явно недостаточно для достижения целей, поставленных Парижским соглашением.
Тем не менее постепенно формируются корпоративные лучшие практики в декарбонизации нефтегазового бизнеса. По всему миру предпринимаются всё более активные меры: внедрение декарбонизации в систему корпоративного управления, принятие целевых показателей по декарбонизации, а также развитие добровольной системы мониторинга и независимого аудита ПГ и раскрытия климатической отчетности. Наилучшей практикой считается включение декарбонизации в стратегические и инвестиционные планы посредством введения внутренней цены на CO2 и внедрения соответствующих КПЭ в систему мотивации.
Обращает на себя внимание риторика генерального секретаря ООН Антониу Гуттериша на СОР27 в Египте. Чиновник назвал текущие обязательства нефтегазовых компаний по достижению углеродной нейтральности «фальшивыми обещаниями».
| Компании | Климатические обязательства |
|---|---|
| BP |
1. Оптимизация производственной деятельности компании для достижения нулевых выбросов к 2050 году или ранее, нулевые выбросы углеродосодержащих соединений при производственной деятельности нефтегазового сектора к 2050 году или ранее (сферы охвата 1 и 2).
2. Сокращение углеродоемкости реализуемой продукции на 50% и сокращение выбросов метана на 50% (сфера охвата 3). 3. Рост использования электроэнергии из ВИЭ до 50 ГВт. |
| TotalEnergies |
1. Достижение нулевых выбросов при осуществлении производственных операций к 2050 году или ранее (сферы охвата 1 и 2).
2. Снижение уровня выбросов ПГ в мировом масштабе к 2030 году по сравнению с 2015 годом (сфера охвата 3). 3. Сокращение углеродоемкости на 60% или более к 2050 году (сферы охвата 1, 2, 3). 4. Достижение нулевых нетто-выбросов в разрезе потребления производимой продукции в Европе к 2050 году (сферы охвата 1, 2, 3) и сокращение выбросов на 30% к 2030 году (сфера охвата 3). |
| ENI | Достижение 80% сокращения нетто-эмиссий от всего жизненного цикла продаваемой продукции к 2050 году (сферы охвата 1, 2 и 3) и 55% снижение интенсивности эмиссий. |
| Shell | Достижение нулевых выбросов к 2050 году или ранее (сферы охвата 1 и 2); снижение углеродоемкости на 30% к 2035 году и на 65% к 2050 году по сравнению с 2016 годом (сфера охвата 3); соответствие ожиданиям общества. |
| Equinor | Достижение нулевых выбросов к 2050 году, сокращение абсолютных выбросов ПГ (сферы охвата 1 и 2) при осуществлении производственных операций в Норвегии на 40% к 2030 году, на 70% к 2040 году; сокращение выбросов более чем на 5 млн т к 2030 году по сравнению с 2005 годом. |
| Repsol | Достижение нулевых нетто-выбросов к 2050 году (сферы охвата 1, 2 и 3). |
| ExxonMobil | Снижение углеродоемкости выбросов ПГ на 10% к 2023 году по сравнению с 2016 годом. |
| Chevron | 40% сокращение углеродоемкости производства нефти и 26% — производства газа к 2028 году (по сравнению с 2016 годом), 53% сокращение удельной эмиссии метана к 2028 году. |
| ConocoPhillips | Сокращение удельных эмиссии ПГ на 15% (CO2-экв. на баррель) к 2030 году по сравнению с 2017 годом. |
| PetroChina | Достижение нулевых выбросов к 2050 году в соответствии с разработанной стратегией низкоуглеродного и «зеленого» развития (уже создано специальное подразделение по управлению низкоуглеродным производством); компания активно участвует в деятельности OGCI (инвестфонд и консорциум, объединяющий руководителей крупнейших нефтегазовых компаний, на которые приходится 30% мировой добычи нефти и газа). |
| CNOOC | 10 июня 2019 года Китайская государственная нефтегазовая корпорация (CNOOC) впервые опубликовала план работ по экологическому развитию, где были четко обозначены краткосрочные (на 2020 год), среднесрочные (на 2035 год) и долгосрочные обязательства (на 2050 год), касающиеся развития «зеленых» нефтяных месторождений, использования экологически чистой энергии и достижения низкоуглеродных выбросов. Корпорация выполняет требования национальной политики в области изменения климата и включает управление низкоуглеродными технологиями в общий процесс разработки нефти и газа. |
Центр энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО, по данным компаний, Infosys
Проекция на Россию
В России проблема изменения климата пока имеет низкую приоритетность и для населения, и для бизнеса, и для правительства, что тормозит процесс декарбонизации нефтегазового сектора по сравнению с лучшими международными практиками. Фактическое отсутствие климатической стратегии ведет к отсутствию, в свою очередь, реального государственного стимулирования стратегий декарбонизации в целом и в нефтегазовом секторе в частности.
Пока государственные требования по сокращению выбросов ПГ остаются крайне фрагментированы (сводятся к требованиям по сокращению сжигания попутного нефтяного газа и регулированию эмиссии метана), нет правил ценообразования на CO2, отсутствуют стандарты интенсивности выбросов ПГ. При этом в России доля выбросов ПГ по сферам охвата 1,2 предприятиями нефтегазовой отрасли в суммарных выбросах почти в два раза выше, чем в среднем по миру.
Регуляторам, считают эксперты, целесообразно было бы разработать климатическую стратегию с более амбициозными климатическими целями и комплексную стратегию снижения эмиссии ПГ в нефтегазовом секторе (включая стратегию сокращения эмиссии метана). Такие документы могли бы включать самые разные регуляторные механизмы — стандарты, цели, требования по мониторингу, отчетности и ценообразованию на выбросы ПГ, правила сертификации и верификации проектов по сокращению выбросов. Также важно утвердить государственное финансирование НИОКР и пилотных проектов по сокращению выбросов ПГ, особенно в области глубокой декарбонизации. Необходимо дополнительно проанализировать конкурентные преимущества России в области декарбонизации, а затем продвигать их как внутри страны, так и на мировом рынке.
Корпорациям стоит включить декарбонизацию в общую бизнес-стратегию и инвестиционные планы, а не ограничивать ее только департаментами охраны здоровья, техники безопасности и охраны окружающей среды и отношений с инвесторами. Для внедрения эффективной стратегии декарбонизации любой компании необходимо в целом пересмотреть стратегию и корпоративное управление.
